Пес по кличке Цезарь

Несколько забавных воспоминаний из детства, связанных с проделками немного трусливого, прожорливого, хитрого, но доброго, и, в общем-то, самого лучшего на свете пса по кличке Цезарь.

В детстве у меня была собака - здоровенный холеный пес породы восточно-европейская овчарка, с окрасом, который звучно и загадочно именовался кинологами как зонарно-рыжий. Звали его Цезарь. Внешне он был не лишен некоторой пафосности и степенности и вполне соответствовал громкому имени. Дома же мы звали его Леня, что подходило ему больше, поскольку по характеру был трусоват и ленив, но отличался нравом нескандальным и ответственно включал режим повышенной бдительности, когда выгуливал меня во дворе. Хотя, пожалуй, ярчайшей его чертой была нежная, безоговорочная любовь к еде, в добыче коей он, случалось, проявлял завидную хитрость и сообразительность.

Однажды бабушка устроила мне порядочную взбучку за то, что я якобы без спроса таскаю карамельки, которые лежат у нее в пакете на тумбочке. Я - существо с рождения патологически честное, да еще и не питающее непреодолимого влечения к карамелькам - естественно, возмутилась, за что получила еще больше. Через день-два мне прилетело от бабушки снова за еще более отощавший пакет конфет. Я отбивалась вовсю и предлагала Леню в качестве подозреваемого, но тут за бедного мальчика вступилась вся семья, потому что якобы Цезарь ни за что не смог бы достать конфеты из пакета, да еще так аккуратно. Ситуация имела перспективу перерасти в конфликт отцов и детей, если бы во время уборки бабушка не наткнулась на кучу пожеванных фантиков в углу за диваном. И тогда все сразу стало ясно. Уж чего-чего, а такого свинства можно было ожидать только от Цезаря, который, получив конфетку, всегда осторожно, но очень забавно ее разворачивал.

К слову, кормить обжору сбегалась вся дворовая малышня, потому что за вкусное вознаграждение он очень внятно и смешно говорил «мама». Но в своей сольной карьере становился капризен. Каждый из детей должен был сначала показать плату, и уже тогда, немного подумав, Цезарь решал, стоит угощение его усилий или нет. Если нет, он или делал задумчивые глаза и глох на оба уха, или, наоборот, начинал очень напряженно всматриваться и вслушиваться вдаль, пока недостаточно щедрого зрителя не сменял кто-нибудь с более стоящим гонораром.

Как-то поздней осенью при инспекции помойки (пока я ловила ворон), он сильно порезал переднюю лапу в таком неудачном месте, что лапа болела, долго, несколько месяцев, не заживала и часто кровила. Леню, конечно, все жалели и кормили вкусным, особенно бабушка. Каждый день она приносила ему с работы какое-нибудь лакомство. Но все когда-то проходит, зажила и лапа. Однажды вечером мы почти всей семьей сидели и смотрели телек. Бабушка задерживалась на работе. Наконец, раздался звонок. Цезарь взметнулся и с оглушительным счастливым лаем пулей ринулся открывать дверь. Папа пошел помогать, на ходу приговаривая, что все отлично, лапа у Цезаря совсем зажила и больше не болит, с чем мы все радостно согласились. Вошла бабушка, а следом за ней, волоча лапу, чуть ли не падая при каждом шаге приковылял наш «инвалид». У бабушки слезы навернулись на глаза. Она начала приговаривать, что у мальчика лапка болит на плохую погоду, Цезарь слушал ее, не дыша, приковыливая вокруг, и на его голодные карие глаза тоже наворачивались слезы. Папа попытался сказать ей, что минуту назад никакая лапа ни у кого не болела, за что был обозван бессовестным злым человеком. Леня укоризненно прохромал по комнате туда-сюда. За папу вступилась мама, бабушка схватилась за сердце, а я смотрела на это все, и мне что-то неуловимое никак не давало покоя, я все пыталась понять, что именно, и таки поняла. «Бабушка, бабушка, - взмолилась я, - посмотри же! Он хромает НЕ НА ТУ ЛАПУ!» Последовала немая сцена, а Леня поджал свои здоровенные уши и очень резво, но все-таки легонечко прихрамывая, прошелестел на свое место в коридоре. Вкусного ему в тот день не дали.

Мальчик не гнушался мелким воровством со стола, поэтому его старались не оставлять на кухне наедине с мясными изделиями, как говорится, от греха. Хотя не стану врать, он великолепно знал, что за это будет бит, но часто все же трусость брала верх, и если уж случалось пропасть конфетке или кусочку колбаски, то как правило, с молниеносной быстротой и при полном отсутствии улик.

Однажды я пришла из школы, заварила себе вкусного чаю, старательно, ровным-ровным слоем намазала масло на печенинки и накрыла их другими печенинками. Потом вспомнила, как меня ругают за то что я не снимаю школьную форму сразу по приходу домой. Я подумала и решила побыть послушным ребенком. Переодеваюсь я, значит, а мимо меня, не торопясь, идет Леня, и в зубах за самый кончик осторожно несет мою печенинку! Я от такой невиданной наглости аж в платье застряла, а он, значит, улегся поудобнее на ковер и начал передними зубками, медленно-медленно, растягивая удовольствие, мою печенинку грызть! Он успел сгрызть половину и страшно насорить при этом прямо на ковер (что тоже, кстати, очень сурово каралось), когда я наконец отмерла. Я было попыталась на него наорать, но он, не отрываясь от печенья, посмотрел на меня таким невинным взглядом, что слова застряли у меня в горле. Я хохотала так, что у меня еще болели скулы и живот, когда пришли с работы родные. Потом уже хохотали они. Разумеется, в тот раз ему все сошло с рук.

К слову, это был единственный раз, когда Цезарь ел медленно. До этого момента мы вообще думали, что он жевать не умеет.

Автор: xrizo